Марта.
Керри бросил сигарету в камин и медленно вышел из комнаты. Жена с супницей в руках уставилась на него:
– Сколько мартини ты выпил?
– Всего один, – рассеянно произнес Керри. – Наверное, я задремал на минуту. Да, точно, задремал.
– Ладно, ешь давай, – скомандовала Марта. – Это твой последний шанс налопаться моих клецок по крайней мере на неделю.
Керри отрешенно нащупал в кармане конверт и вручил жене.
– Это твой билет, ангел мой. Смотри не потеряй.
– Ого! Я заслуживаю купе!
Марта вернула картонный прямоугольник в конверт и радостно замурлыкала:
– Ты просто прелесть. Ты же справишься без меня?
– А? Гм… Наверное. – Керри посолил авокадо. Он встряхнулся и как будто сбросил оцепенение. – Конечно. Со мной все будет хорошо. Поезжай в Денвер и помоги Кэрол в родах. Семья – это главное.
– О да-а, моя единственная сестра… – усмехнулась Марта. – Ты же знаешь их с Биллом, оба те еще рохли. Им сейчас нужна твердая рука.
Ответа не было. Керри размышлял над вилкой с авокадо. Он пробормотал что-то о Бе́де Достопочтенном.
– А он тут при чем?
– Завтра лекция. По какой-то непонятной причине мы каждый семестр застреваем на Беде. Ну да ладно.
– Лекция готова?
Керри кивнул:
– Конечно.
Он восемь лет преподает в университете и, уж конечно, выучил свое расписание!
Позже за кофе и сигаретами Марта посмотрела на наручные часы.
– Поезд уже скоро. Мне бы заканчивать со сборами. Посуда…
– Я помою.
Керри побрел за женой в спальню и сделал вид, что помогает ей готовиться к отъезду. Через некоторое время он отнес сумки в машину. Марта присоединилась к нему, и они отправились на станцию.
Поезд прибыл вовремя. Через полчаса после его отбытия Керри завел машину в гараж, вошел в дом и от души зевнул. Он устал. Итак, посуда, затем пиво и книга перед сном.
Бросив озадаченный взгляд на радиолу, он вошел в кухню и начал возиться с водой и мыльной стружкой. Зазвонил телефон в коридоре. Керри вытер руки посудным полотенцем и снял трубку.
Это был Майк Фицджеральд, он преподавал в университете психологию.
– Привет, Фиц.
– Привет. Марта уехала?
– Да. Я только что отвез ее на поезд.
– Тогда, может, поболтаем чуток? У меня есть отличный скотч. Забегай, поговорим о том о сем.
– Было бы здорово, – Керри снова зевнул, – но я совершенно без сил. Завтра важный день. Давай в другой раз?
– Конечно. Просто я как раз закончил корректуру статей, хочу немного разгрузить голову. Что это у тебя?
– Ничего. Погоди минуту.
Керри положил трубку на стол и, хмурясь, обернулся. Шум исходил из кухни. Какого черта!
Он прошел по коридору и застыл в дверном проеме. Радиола мыла посуду.
Через некоторое время он вернулся к телефону.
– Что-то случилось? – спросил Фицджеральд.
– Моя новая радиола, – осторожно произнес Керри. – Она моет посуду.
Фиц ответил не сразу. Он нерешительно засмеялся:
– Правда?
– Я перезвоню, – сказал Керри и повесил трубку.
Он постоял неподвижно, кусая губу. Затем вернулся на кухню и замер, наблюдая.
Радиола стояла тыльной стороной к нему. Несколько гибких щупалец умело управлялись с посудой, окунали тарелки в горячую мыльную воду, терли маленькой губкой, споласкивали и аккуратно выставляли на металлическую сушилку. Кроме хлыстообразных щупалец, ничего необычного видно не было. Ножки стояли на полу неколебимо.
– Эй! – окликнул Керри.
Ответа не последовало.
Он бочком подошел, чтобы осмотреть радиолу. Щупальца выходили из щели под одной из ручек. Вилка болталась в воздухе. Значит, тока нет. Но что…
Керри отступил и нашарил сигарету. Радиола немедленно обернулась, взяла спичку из контейнера на плите и направилась к нему. Керри заморгал, разглядывая ножки. Они точно не деревянные. При движении радиолы сгибаются, эластичные, как резина. И походка крадущаяся, не похожая ни на что на свете.
Радиола поднесла огонек к сигарете Керри и вернулась к мытью посуды.
Керри снова позвонил Фицджеральду.
– Я не шутил. У меня галлюцинации или что-то в этом роде. Чертова радиола только что дала мне прикурить.
– Погоди-ка, – нерешительно произнес Фицджеральд. – Это какой-то розыгрыш, да?
– Нет. И мне не кажется, что у меня галлюцинации. Это скорее по твоей части. Ты не мог бы заглянуть и проверить мои коленные рефлексы?
– Ладно, – сказал Фиц. – Буду через десять минут. Налей мне пока что-нибудь выпить.
Он нажал отбой. Керри повесил трубку, обернулся и увидел, что радиола идет из кухни в гостиную. В ее угловатых, резких очертаниях было что-то пугающее, как у некой странной разновидности злого духа. Керри поежился.
Он пошел за радиолой и обнаружил ее на прежнем месте. Она была неподвижна и бесстрастна. Он открыл дверцы, осмотрел вращающийся диск, ручку фонографа, кнопки и шкалы. Ничего необычного. Он снова потрогал ножки. Все-таки не деревянные. Из какой-то довольно жесткой пластмассы. А может, и деревянные. Сложно сказать, не повредив отделку. Керри, разумеется, не хотел ковырять ножом свою новую радиолу.
Он попробовал включить радио и без труда нашел местные станции. Звук был хорошим – необычно хорошим, подумал Керри. Фонограф…
Он наугад схватил «Марш бояр» Хальворсена, поставил на диск проигрывателя и закрыл крышку. Ничего. Расследование показало, что игла ритмично движется над пластинкой, но звуков не издает. И что дальше?
Керри снял пластинку, и в этот миг позвонили в дверь. На пороге стоял Фицджеральд, долговязый, угрюмый, с жестким морщинистым лицом и растрепанной копной тусклых седых волос. Он протянул большую костистую руку:
– Где мой стакан?
– Привет, Фиц. Пойдем на кухню. Виски с содовой?
– Виски с содовой.
Керри пошел первым.
– Только сразу не пей. Я хочу показать тебе мою новую радиолу.
– Ту, которая моет посуду? – спросил Фицджеральд. – Что еще она умеет делать?
Керри дал ему стакан.
– Она не проигрывает пластинки.
– Ясно. Ну это пустяки, если она работает по дому. Что ж, давай посмотрим на нее.
Фицджеральд направился в гостиную, выбрал «Послеполуденный отдых фавна» и подошел к радиоле.
– Она не включена в розетку.
– Это не имеет ни малейшего значения, – сказал Керри.
– Батарейки?
Фицджеральд поставил пластинку на диск проигрывателя и покрутил ручки.
– Что ж, посмотрим. – Он торжествующе улыбнулся Керри. – Видишь? Теперь играет.
Он был прав.
– Попробуй пьесу Хальворсена, – сказал Керри. – Вот она.
Он протянул диск Фицджеральду. Тот нажал на кнопку извлечения и увидел, как поднимается рычаг.
Но на этот раз фонограф играть не захотел. Ему не нравился «Марш бояр».
– Интересно, – хмыкнул Фицджеральд. – Наверное, что-то с пластинкой. Давай попробуем другую.
С «Дафнисом и Хлоей» проблем не возникло. А вот «Болеро» радиола молча отвергла.
Керри сел и указал на соседнее кресло.
– Это ничего не доказывает. Сядь и смотри. Пока не
